Переговоры, мятеж, семейные ссоры, командные встречи, признания в любви: как архитекторы влияют на наши решения

Архитектура — самое политическое из всех видов искусства, утверждал политолог Клаус фон Бейме. Это следует воспринимать буквально, рассказывает Die Zeit.

Если бы мы точно знали, как расположение стен, дверей, лестниц и мебели способствует общению или вдохновляет на творчество, все школы, офисы и парламенты в открытых обществах, вероятно, выглядели бы одинаково. Но это не так просто. В Великобритании, одной из старейших демократий мира, оппозиция и правящая партия сидят конфронтационно друг напротив друга в узких рядах скамеек, расстояние между которыми якобы измерялось двумя длинами шпаги. В немецком Бундестаге же члены парламента сидят полукругом напротив правительства, как и парламенты семи федеральных земель. В девяти федеральных землях парламенты расположены по кругу. Гармоничнее ли это в полном круге, чем в полукруге? Нет. Является ли Великобритания менее демократичной, чем Германия? Нет.

Однако несколько тысячелетий строительства дали некоторое понимание того, как архитектура может способствовать — или препятствовать — коммуникации. Если вы знаете эти правила, вы можете использовать планы этажей, передвижные стены и стулья для лучшей коммуникации. Или намеренно препятствовать общению, как в тюрьмах или судах, где не всем разрешено разговаривать со всеми остальными. А если вы не будете осторожны, неблагоприятное планирование комнаты может спровоцировать катастрофу.

Архитектура как техника власти

Когда торговое судно HMS Bounty отправилось из Англии в декабре 1787 года, его было переоборудовано Британским Адмиралтейством для специальной цели: взять на борт саженцы хлебного дерева с Таити и отправлять их в британские колонии, где эти плоды должны были выращиваться для кормления рабов. Для этого мастера превратили просторную капитанскую каюту, включая библиотеку, в своеобразную теплицу с мансардными окнами, печью, дренажной системой и фальшполом. Было место для 629 горшков, взамен капитану пришлось обходиться комнатой без окон.

«Последствия модификаций для структуры власти на борту "Баунти" были значительными. Обычно положение и власть капитана также пространственно подчеркивались и защищались — в форме капитанской каюты», — пишет историк Саймон Фюхтеншнейдер в научно-популярной книге «Восстание в раю». Капитан приглашал офицеров и кандидатов в офицеры на встречи в свои покои. Это уже было невозможно. Экипаж из 46 человек пришлось сблизиться. А каюту боцмана, которая обычно отвечала за дисциплину, перенесли на нижнюю палубу. Бури, споры и алкоголь сделали всё остальное. 28 апреля 1789 года на корабле «Баунти» произошло восстание.

«Меня вытащили на палубу в одной рубашке, где не нашлось никого, кто бы меня спас,» — отметил капитан Уильям Блай в своем вахтенном журнале.

Можно утверждать, что это был просто корабль. Но корабли не так уж отличаются от домов, когда речь идет о пространственной организации власти. Кто сидит на троне в крупнейших и самых высоких офисах многих корпоративных штаб-квартир? Руководство. Где заседает Совет управляющих Европейского центрального банка? На верхнем офисном этаже башни ЕЦБ во Франкфурте. Кто пользуется тремя верхними этажами Трамп-тауэр в Нью-Йорке? Трамп. В таких домах правящий класс буквально отделен от низших классов.

Архитектура не является нейтральным местом, где осуществляется власть. Это сама по себе силовая техника. Эта идея исходит от французского философа Мишеля Фуко.

«Принцип власти заключается не столько в человеке, сколько в концентрированном расположении тел, поверхностей, света и взглядов», — писал он в книге «Дисциплина и наказание» 1975 года.

Фуко использовал якобы идеальную тюрьму, которую английский философ и социальный реформатор Джереми Бентам задумал в конце XVIII века: здание круглое, а тюремные камеры, открытые внутрь, расположены на нескольких этажах вокруг также круглого внутреннего двора, как поля на рулетке. В центре внутреннего двора расположена сторожевая башня. Отсюда охранники могут видеть каждую камеру. Заключённые не знают, когда за ними наблюдают, но должны быть готовы к этому в любое время.

Бентам считал, что чувство одинокого наблюдения приведет к самодисциплине и совершенствованию. Он назвал архитектуру своего Большого Брата «Паноптикумом» (в греческой мифологии Аргос Паноптес был всевидящим стражем с множеством глаз). Такие тюрьмы были построены в США и на Кубе в 1920-х годах. Сегодня они считаются памятниками бесчеловечных пенитенциарных систем. Паноптикон существует лишь как метафора тотального наблюдения.

Противоположностью института наблюдения является неиерархическая архитектура, способствующая коммуникации. Модель датируется эпохой Возрождения и расположена к северо-западу от Венеции: в вилле Ротонда XVI века комнаты были расположены симметрично вокруг куполообразного зала, ротонды. Из каждой из восьми окружающих комнат проход вел в соответствующую соседнюю комнату и к одному из четырех коротких коридоров, который, в свою очередь, вел к куполообразному залу.

«План этажа не различал проходы дома и жилые комнаты. Вилла была проницаемой и предлагала многочисленные возможности для перемещения. Пути жителей постоянно пересекались», — пишет социолог-архитектор Керстин Сайлер из Университетского колледжа Лондона. Вы могли бы завязать разговор где угодно, мимоходом.

Берлинский ресторан Grill Royal придерживается аналогичного базового принципа, и это место часто посещают знаменитости и члены парламента. Спинки расположены низко и позволяют смотреть на комнату. Открытые пространства между столами и местами для сидения образуют разветвленную сеть мини-бульваров. К туалету ведет много тропинок. Вы можете намеренно случайно встретить других людей.

Совсем иными являются квартиры, которые стали популярными в Англии и Германии в XIX веке. Теперь у них была дополнительная «комната»: коридор. Переезд и проживание были разделены. Люди перемещались по коридору и оставались в комнате. Комнаты уже не были проходами, а тупиками и местами для отдыха, где можно было найти мир и тишину.

«Планировка этажей с длинными коридорами типична для архитектуры и общества, которое стремится избегать встреч», — говорит Керстин Зайлер.

Всё сводится к деталям

Это также касается отдельных домов 1950-х и 1960-х годов.

«Вход расположен так, чтобы хозяин мог попасть в свой кабинет непосредственно из гаража через коридор, не минуя домашних дел. Хозяйка же, наоборот, не имеет собственной комнаты, а кухня очень маленькая, рассчитана на работу одного человека», — объясняет архитектор Ян Энгельке. Он возглавляет исследовательскую группу по архитектуре XXI века в Мюнхенском техническом университете. Энгельке делает вывод, что односемейный дом — это сексистская форма жилья.

Кухня должна взять на себя большую ответственность в архитектуре разговора. Во многих новостройках сегодня она больше, чем раньше, и открытее. Вот мы встречаемся у холодильника. Вот камин. Здесь люди разговаривают. Здесь собирается семейный или квартирный парламент. Теперь всё в порядке?

«Нет ничего хорошего или плохого», — говорит Керстин Зайлер. Существуют потребности, которые меняются в течение жизни и со временем. Вам следует договориться об этом, прежде чем арендовать квартиру, строить дом или обустраивать совместную квартиру. Как легко добраться до кухни? Кто проходит мимо неё по какому поводу? Какие пищевые культуры и запахи здесь смешиваются? Смешанная семья может предпочесть открытую кухню. Совместная квартира может «не захотеть» делиться всеми запахами. Иногда желания меняются быстрее, чем стены. До пандемии популярными были открытые планировки этажей, где гостиная, столовая и кухня плавно переходили одна в другую. Во время пандемии офисным работникам внезапно понадобилось тихое рабочее место для видеоконференций.

Керстин Зайлер разработала анализ исторических планов этажей квартир и применила его к офисам.

«Если мы хотим усилить сотрудничество, возможно, нам стоит вернуться к идеям эпохи Возрождения о товариществе и пересечении путей», — говорит она. Однако эксперт считает, что общее сравнение офисов открытой планировки и отдельных офисов мало полезно.

На первый взгляд ситуация кажется очевидной: офисы открытой планировки затрудняют сосредоточенную работу и поощряют разговоры, поскольку больше людей сидят вместе и чаще сталкиваются друг с другом. Отдельные офисы способствуют концентрации внимания и затрудняют общение. Но в целом это неправда.

Вся суть в деталях. Если отдельные офисы выходят в длинный коридор, а двери сделаны из стекла? Тогда вы можете просто вскочить из-за стола, как только мимо пройдет кто-то, с кем вы хотели что-то обсудить. Стены сделаны из стекла? Тогда вы можете видеть через несколько комнат — в ущерб конфиденциальности — находится ли кто-то сейчас за своим столом. Комнаты соединены между собой, как в вилле эпохи Возрождения? Тогда пути постоянно пересекаются, но кто-то постоянно ходит по комнате. И есть ли зоны для сидения, ниши, кофеварки, чайные кухни?

Для систематического исследования влияния архитектуры на социальную динамику её жителей учёные из Университетского колледжа Лондона в 1970-х годах разработали метод пространственного синтаксиса — своеобразную грамматику взаимоотношений человека и пространства. Комнаты, коридоры, лестницы, площади, планы этажей и линии обзора подвергаются математико-графическому анализу. Тепловые карты и компьютерное моделирование показывают, где люди спонтанно пересекаются, а где они более изолированы. Это очень британский подход, наполненный данными, статистикой и эмпиризмом. Проектирование на основе доказательств — это цель, архитектура, основанная на фактах. Керстин Зайлер, которая изучала архитектуру в Германии, но уже 20 лет проводит исследования в Великобритании, а также руководит архитектурной консалтинговой компанией, видит себя в этой традиции. Архитекторы любят говорить о «коммуникационных пространствах», но это лишь маркетинг, уверена эксперт.

Зайлер и её команда использовали Space Syntax для сравнения трёх офисных ландшафтов и опросили соответствующих сотрудников:

• лондонский офис открытой планировки крупной корпорации Кремниевой долины;
• немецкий исследовательский институт теоретической физики с множеством отдельных офисов;
• британская юридическая фирма, которая три года назад обменяла свои отдельные офисы на офис открытой планировки с перегородками.

Исследователи хотели знать: соответствовало ли помещение требованиям соответствующей компании? Как дизайн офиса повлиял на инновации, эффективность и конфиденциальность? Что сказали сотрудники?

Наука тоже ошибается

«Были некоторые сюрпризы», — говорит Керстин Зайлер. Отдельные офисы исследовательского института позволяли сосредоточенно работать, как и ожидалось, но сотрудники всё равно часто разговаривали друг с другом. С одной стороны, приглашённые исследователи не размещались в отдельной части здания, а были рассредоточены по кабинетам отдельных кафедр. С другой стороны, регулярные семинары, спортивные мероприятия и публичные лекции предоставляли возможности для обмена опытом и спонтанных встреч.

В кабинетах юридической фирмы команды общались преимущественно друг с другом, но почти не общались с другими командами. Спонтанные встречи с посетителями почти не случались, что вполне соответствовало дискретному характеру юридической фирмы.

В лондонском офисе IT-компании с открытой планировкой культура разговора была довольно сдержанной. Многие сотрудники сказали, что они сведут разговоры к минимуму, чтобы не беспокоить других. Также нередко в офисах открытой планировки двое коллег сидят друг напротив друга и всё равно общаются через чат. Зайлер также обнаружила, что сотрудники счастливее, когда в их поле зрения больше столов, чем позади них.

«Тебе лучше смотреть внутрь комнаты, чем из неё», — говорит она. И чем меньше столов кто-то видел со своего рабочего места, тем больше был доволен общением в своей команде и между командами.

Полвека идут дебаты и исследования по поводу перехода от отдельных офисов к офисам открытой планировки, но эти исследования противоречат друг другу. В трети случаев коммуникация улучшилась, в трети — ухудшилась, а в трети никакой тенденции не было заметно. Компании, которые хотят навязать своим сотрудникам новую офисную культуру, могут выбрать соответствующие исследования.

Пандемия смягчила границы и привела к появлению гибридных офисных ландшафтов. Эта концепция называется «Работа на основе деятельности» (ABW): компании обеспечивают разные среды, и сотрудники решают в зависимости от своего графика нужно ли им тихое место в определенный день, стол в группе сотрудников или вообще без стола, поскольку они сидят только на совещаниях или остаются дома в офисе. Нидерландская консалтинговая фирма Veldhoen + Company опросил более 10 000 сотрудников в 29 компаниях по всему миру до и после перехода на работу, основанную на деятельности (это было до пандемии). Результат: ABW особенно хорошо воспринимается там, где компании пропагандируют доверие и автономию, а технология работает бесперебойно. Тогда работники становятся более мобильными, чувствуют себя более продуктивными и высоко оценивают улучшенное сотрудничество.

ABW не работает там, где руководство навязчиво следит за рабочим временем, где не хватает тихих мест, где Wi-Fi работает не везде одинаково хорошо и где сотрудникам не разрешают высказываться.

«Работников могут попросить протестировать мебель или проголосовать за цвет ковра, однако то, как распределить пространство в соответствии с их потребностями, решают другие», — пишет исследовательская группа. Результат: работники чувствуют себя изолированными и жалуются на нехватку конфиденциальности. Они возвращаются к старым привычкам и стараются занять себе место за столом.

Возможно, можно сказать так: хорошая архитектура рождает хорошие разговоры. То, чем хороша архитектура, зависит от потребностей, и нам нужно о них говорить. Хорошие разговоры порождают хорошую архитектуру.

В доме Якоба Кайзера многие кабинеты депутатов имеют собственные раковины. Звучит хорошо, там можно помыть руки или наполнить водой чайник. С другой стороны, встречи по дороге в чайную кухню или туалет уменьшаются. Даже сидячие места не поощряют автоматически к разговору. Керстин Зайлер консультировала компанию, руководство которой приобрело диваны и дорогую кофеварку. Только там редко кто сидел. Оказалось, что это пространство было в поле зрения других начальников отделов, которые имели стеклянный кабинет и считали, что пьющие кофе люди не работают. Паноптикон.

Впрочем, наука тоже ошибается. В Университетском колледже Лондона, где зародился метод пространственного синтаксиса, они хотели лучше интегрировать докторантов. Они получили офис, расположенный непосредственно рядом с чайной кухней. Вскоре молодые ученые развесили на кухне записки: «Пожалуйста, сведите разговоры к минимуму!» 

Больше новостей читайте на GreenPost .